У черты заката. Ступи за ограду - Страница 128

128

После полудня дождь кончился, в быстро увеличивающихся разрывах между тучами засияла ослепительная синева. Жерар предложил поехать покататься в ближнюю рощу. Беатрис медленно вела машину по размытой дороге, косые лучи солнца, пронизывая голубоватый туман испарений, падали между стволами громадных деревьев в длинных лохмотьях отстающей коры, пахло дождевой свежестью и эвкалиптами. В одном месте, несмотря на предосторожности, они все же застряли — машина начала буксовать. Жерару пришлось вылезть в грязь и собирать ветки. Беатрис, закусив губы, нервно рвала рычаг скоростей, пробуя сдвинуть тяжелый лимузин с мертвой точки; наконец ей удалось выбраться задним ходом.

В «Бельявисту» они вернулись уже после пяти. Жерар, мокрый и заляпанный грязью, пошел приводить себя в человеческий вид. Когда он вернулся в гостиную, часы на камине звонко пробили шесть раз.

— Джерри… — тихо сказала Беатрис, не глядя на него, — я думаю, мне лучше было бы… Боюсь, мисс Пэйдж может вернуться раньше меня и позвонить Инес. В конце концов, все равно… Часом раньше или часом позже…

— Разумеется, Трисс, — спокойно ответил Жерар. — Это не имеет значения. Вы готовы? Если хотите, попрощайтесь с Макбетом, я пойду заправлю машину.

Он вышел. Беатрис пустым взглядом обвела комнату, увидела подсвечники на рояле — выгоревшие до конца, в застывших наплывах воска. Так выгорела в эту страшную ночь и она сама. Боже мой, если только он скажет хоть одно слово, если спросит: «Когда мы увидимся?» — но он никогда этого не скажет, никогда не спросит. А ведь теперь все зависит от него! В ней самой уже ничего не осталось — ни чести, ни чувства долга, ни простого самолюбия… Только любовь, только ее запретная и обреченная любовь, обрушившаяся на нее подобно горной лавине…

Вернулся Жерар, неся картину в узкой черной раме.

— Вот, Трисс, — сказал он глухим голосом. — Возьмите это на память… Вам она понравилась, я тоже считаю ее лучшей из всего, что написал…

Он повернул полотно, Беатрис увидела «Отъезд из Вокулёра».

— Спасибо, Джерри, — просто сказала она. — Лучшего подарка вы не могли мне сделать. Идемте…

Всю дорогу они молчали. Машину вел Жерар, Беатрис сидела рядом с ним в спокойной позе, глядя прямо перед собой сухими блестящими глазами. Перед мостом Хенераль Пас он притормозил и покосился на нее.

— Как, собственно, нам ехать?.. Вы говорили, что живете на Окампо, — где это?

— Это недалеко от зоологического… — Беатрис кашлянула, словно у нее пересохло в горле и было трудно говорить. После секундной паузы она, не глядя на Жерара, продолжала ровным, бесстрастным тоном, словно давая указания шоферу: — Сейчас выезжайте наверх, налево до авеню Дель-Техар. Там свернем вправо. Вы знаете улицу Монро? По ней выедете на Кабильдо и поедете до Пласа Италиа. А там я скажу.

Жерар молча кивнул. Синий «манхэттэн» поднялся на автостраду и в густом воскресном потоке машин помчался в сторону реки. После дождя было сыро, бензиновый перегар мешался с запахами мокрой травы, влажные сумерки опускались на столицу. Кое-где по сторонам автострады загорались первые, неяркие еще росчерки цветных реклам.

— Следующая направо будет Дель-Техар, — тихо сказала Беатрис.

Воскресное безлюдье предместий, старые пальмы на Монро, широкая, ярко освещенная авеню Кабильдо с ее немецкими ресторанчиками и пивными — «Мюнхен», «Цум Цеппелин», «Цум блауэн Донау» — потом прогрохотавший над головой поезд Тихоокеанской железной дороги и конная статуя Гарибальди на Пласа Италиа. Лязгающая музыка из баров, толпа перед подъездом кино, освещенные указатели над спуском в подземку, убегающая вдаль двойная цепочка фонарей. Жерар обогнул площадь против часовой стрелки и нырнул в темный туннель авеню Лас-Эрас, между стенами высоких деревьев зоопарка и ботанического сада.

— Уже близко… — Голос Беатрис прозвучал безжизненно. — Джерри… остановитесь где-нибудь здесь, пройдем пешком…

Жерар свернул к тротуару и, заглушив мотор, обошел машину и помог выйти Беатрис.

— А здесь теплее, — заметил он, доставая с заднего сиденья картину.

— Да…

Они долго шли по тихим тенистым улицам, вдоль низких оград особняков; движения здесь не было, лишь раза два мимо них с достоинством прошелестело что-то черное и сверкающее. Прохожих не было и подавно.

— Мы пришли, Джерри, — тихо сказала вдруг Беатрис, останавливаясь перед увитой глициниями решеткой. Она подошла к ржавой калитке и попыталась повернуть ручку.

— Заперто… Мисс Пэйдж еще не вернулась… — Она раскрыла сумочку и поднесла ее к лицу, разыскивая ключи.

— Зайдите, Джерри, — сказала она так же тихо, не глядя на Жерара, и вложила ключ в замочную скважину.

Жерар прошел в отворившуюся со скрипом калитку. Уличные фонари освещали заросший плющом верхний этаж серого каменного дома, повернутого фасадом во двор, перпендикулярно тротуару. Они поднялись по ступенькам высокого крыльца, Беатрис пошарила рукой в темноте, и вверху под навесом вспыхнул пыльный фонарь, тускло осветив массивные каменные столбы подъезда и резную, давно не крашенную дверь с позеленевшими львиными мордами.

— Осторожнее, Джерри, — тихо сказала Беатрис, входя в холл. — Здесь очень темно… и нет лампочки. Постойте, я сейчас…

Ее голос удалился, потом Жерар увидел ее в желтом электрическом освещении, стоящую на площадке широкой полукруглой лестницы с истертыми мраморными ступенями.

— Поднимайтесь сюда, Джерри…

128