У черты заката. Ступи за ограду - Страница 84

— Да хватит тебе! — крикнул наконец Жерар, оторвавшись от Бебы. — Куш, Макбет! Ты что, не узнаешь, что ли? А ну, поди сюда… Поди сюда, Макбет, ну довольно, довольно…

Пса с трудом увели в столовую и там успокоили соединенными усилиями, убедив в добрых намерениях позднего гостя. Гладя дога между ушей, Жерар поднял голову и посмотрел на сияющую от радости Бебу. В своей черной с золотом пижаме она выглядела сейчас еще соблазнительнее, чем он представлял ее себе двадцать минут назад.

— Если бы ты позвонил, Херардо, — тараторила она, хлопотливо и бестолково накрывая на стол и роняя то нож, то салфетку, — я бы выехала тебя встретить…

Жерар подошел к Бебе сзади и обнял ее, поцеловав в затылок.

— Незачем было меня встречать, я отлично прогулялся, подышал воздухом. У вас тут был сильный дождь?

— Пусти, Херардо, пусти, погоди минутку… Дождь? О да, был страшный ливень, часов с двух, как раз во время сиесты… Я так чудно поспала, под дождь всегда хорошо спится. Ты что хочешь на ужин?

— Тебя, — улыбнулся он. — Тебя, и ничего больше.

— Хорошо, но поужинать ты должен. Серьезно, Херардо, что тебе приготовить?

— Ну, если уж тебе так хочется повозиться на кухне, то сделай омлет из двух яиц и завари кофе, побольше и покрепче. Донья Мария уже спит?

— Наверное. Ничего, я приготовлю все сама…

Жерар прошел в свою комнату, разложил вынутые из саквояжа вещи — туалетные принадлежности, жестянку табака, несколько книг, потом принял ванну и переоделся.

В столовую он вышел в домашней куртке серого сукна с темно-синими шелковыми отворотами, которую обнаружил в своем шкафу, — очевидно, это был подарок.

— Нравится? — улыбнулась Беба, входя с подносом и оглядев его. — По-моему, тебе идет.

— Слишком уж шикарно, пожалуй? Ну, садись, садись, я проголодался…

— Одну минутку, я нарежу томаты…

Жерар улыбнулся — то же меню, вкусы Бебы не изменились. Ни в еде, ни в музыке: из гостиной доносились приглушенные вопли джаза.

— Ты все же слушала бы хоть иногда что-нибудь приличное, — сказал он Бебе.

— Ладно, когда-нибудь послушаю, — согласилась та. — Садись, Херардо, все готово…

Они сели друг против друга, разделенные полированной поверхностью стола, в которой отражалась старомодная хрустальная люстра. Прожевав несколько кусков, Жерар решительно поднялся и перенес свой прибор к Бебе, усевшись рядом с ней.

— Так-то лучше, — пробормотал он, — а то сидим, как на приеме у господина президента. Ну, рассказывай, как живешь…

Они расправились с омлетом и помидорами, болтая о всякой всячине. Беба рассказала о своих прогулках по окрестностям, о дружбе Макбета с уродливым приблудным котенком, которого назвали Дон Фульхенсио, о том, что часто помогает садовнику. За кофе она задала вопрос, который давно вертелся у нее на языке:

— Ты надолго, Херардо?

— Видишь ли, — непринужденно сказал он, разглядывая что-то в своей чашке, — вообще да. Но приблизительно через недельку мне придется съездить на некоторое время в одно место. А потом вернусь уже насовсем! — Он поднял голову и подмигнул внимательно глядевшей на него Бебе: — Вот так, шери.

Та ничего не ответила и в свою очередь опустила глаза.

— А мне… нельзя с тобой? — спросила она, помолчав.

Жерар спокойно допил кофе.

— Просто нет смысла, — сказал он, ставя чашку. — Ничего интересного, деловая поездка, тебе будет скучно. У тебя ведь здесь больше возможностей развлекаться… Совсем рядом с городом, и машина в твоем распоряжении.

Беба сразу поняла намек. Европейская женщина на ее месте, скорее всего, тут же рассказала бы о разговоре с Ларральде, и все стало бы ясным и понятным; Беба этого не сделала. То, что муж ничего не спрашивает у своей жены о мужчине, с которым она встречается за его спиной и с которым он видел ее собственными глазами, было для нее, аргентинки, попросту непостижимо. Не зная, что и думать о поведении Херардо, она совершенно растерялась и замолчала.

Жерар подпер кулаком щеку, покручивая пустую чашку. В соседней комнате хрипло ревел Луи Армстронг, и оттого, что приемник был приглушен, голос его казался особенно неистовым. Нет никакого сомнения, между Элен и Ларральде что-то происходит. Почему она ни слова не говорит о той встрече? Что ж, видимо, он не ошибся…

Жерар вздохнул и встал из-за стола.

— Посидим еще? Или ты…

— Нет-нет, спать мне не хочется.

Беба кликнула Макбета и вышла в гостиную. Жерар подтащил к пустому камину два кресла, усадил Бебу и сам сел напротив, закурив трубку.

— Не жалеешь, что переехала в деревню? — спросил он, потрепав улегшегося между ними Макбета.

— Нет… почему же? Летом здесь хорошо…

Они помолчали. Потом Жерар сказал:

— Ты что-то вдруг загрустила, шери. В чем дело? У тебя какие-нибудь… неприятности?

У Бебы заколотилось сердце. Если он что-то подозревает, то почему не спросит прямо? Ясно, она ему уже не нужна, если он даже не дает себе труда поинтересоваться, с кем она встречается в его отсутствие…

— Нет… какие же неприятности? — Она взяла щипцы и принялась сбивать золу с обгорелого полена в камине. — Никаких неприятностей у меня нет…

— Ну, я просто спросил. А знаешь, эти кресла не особенно удобны. Ты бы купила что-нибудь более современное, я видел недавно занятное кресло в одном магазине на Чаркас…

Разговор перешел на пустяки. О том, куда и надолго ли едет Жерар, Беба так и не спросила. Они проболтали с полчаса, потом Макбет поднялся и стал бродить по комнате, нервно — с подвывом — зевая, тыкался носом в углы, скреб передней лапой пол. Вернувшись к камину, он сунул в него морду, обнюхал холодный пепел и шумно чихнул.